Да какая уж у меня история, Светик (( Мои знакомые там, родные моих друзей там. С мамой стараюсь не говорить на тему “спецоперации”, иначе услышу про 8 лет, аллею ангелов и биологическое оружие. Я онемела. И сама себе кажусь предателем, если честно. Время идёт, острое состояние сменяется хроническим. А там продолжают стрелять. Я ничего не могу сделать, потому что выйти – это получить ногой в живот от росгвардейца, а в худшем случае сесть на 15. Оставить детей. Это трусость, конечно (но с другой стороны и безответственность тоже). Я не могу никуда уехать – собственно, некуда. Да и как ни крути здесь – мой дом. Они разрушили две страны, раскололи семьи, открыли источник ненависти. И все это очень больно. Я никогда не думала, что такое на самом деле возможно. Мы ещё есть, но живём скорее по инерции. И только молимся, чтобы это скорее закончилось.
Ни один украинец, которому я написала, не послал меня вслед за российским боевым кораблём. Мне в ответ они пишут “и вы держитесь”.