Согласно данным исследования почти 200 брифингов Минобороны РФ (с 24 февраля по 26 июня), российские войска уничтожили больше самолетов, танков, бронемашин и беспилотников, чем могло быть у Украины с учетом поставок из других стран.
То есть суммарно якобы было уничтожено: 3809 танков (в реальности у Украины было 2416 + 700 поставили союзники), 215 самолетов (110%), 84 беспилотника (166%).

Мне вся эта статистика напомнила эпизод из собственной срочной службы в армии. Находились мы, значит, на зимних стрельбах на полигоне. Стреляли из БМД-4 (это такой наш аналоговнет для парадов). На тот момент мы были единственным подразделением в России, которое могло похвастаться этими машинами. Отрабатывали какое-то упражнение с тремя целями – из 100мм пушки надо было поразить танк на большом расстоянии (реальный списанный танк, стоящий посреди поля), из спаренной автоматической пушки 30мм – движущуюся фанеру, которая имитировала едущий через поле броневик, затем из ПКП – неподвижную фанерку – типо пулеметный или гранатометный расчет. Почти никто стрелять нормально не умел, и все мазали. Отдельные уникумы умудрялись даже посылать снаряды в лес на краю мишенного поля, то есть отклоняться от цели более чем на 45 градусов. Кто-то палил за горизонт, хотя все мишени были в пределах видимости. После завершения упражнения нужно было ещё подойти к командиру роты, исполнявшему обязанности начальника стрельб, и отчитаться. И вот тут начинается самое интересное – по словам командиров боевых машин, все они либо “поразили”, либо “обстреляли” цели. Гвардии капитан всё это с невозмутимым видом выслушивал и вписывал результаты в какую-то свою тетрадь для отчета. При этом, сам он в бинокль прекрасно видел замысловатые траектории наших снарядов.

P.S. Ещё хуже обстояли дела с контрактниками – если нас до этого хотя бы 3 недели в полях натаскивали на учебно-боевых бэ-эм-дэ-шках, а ранее 2 недели пичкали теорией, то контрабасы вообще не умели ни заряжать, ни целиться, а слова “балловычислитель”, “клин-затвор” и “досыльник” вгоняли их в ступор. Добавляло пикантности состояние техники. Из 3-х машин в автоматическом режиме (то есть с рабочей электроникой в башне) стрелять можно было только из одной, но и её периодически глючило. Во второй работал автомат заряжания и балловычислитель. Третья функционировала исключительно в ручном режиме – поворот башни и изменение угла пушки шестеренками, поправки на дальность и метеоусловия – на глаз. Не без удовольствия вспоминаю неподдельный ужас на лице одного из контрабасов (он сидел в башне на месте командира машины), когда я, опустив клин-затвор, достал кое-как вручную 20-килограммовую бандуру и деревянным устройством, похожим на фаллос (так называемый досыльник), грубо вогнал снаряд в дуло – нас-то к этому хотя бы готовили в полях, для них же всё это ремесло внезапно оказалось в новинку.
После окончания дневных стрельб всплыл ещё один сюрприз – из всех нас помнили как разбирать и обслуживать пушки только я и ещё один срочник. А технику нужно чистить к ночным стрельбам, иначе её просто заклинит. И вот, когда все уехали в лагерь на ужин, мы вдвоём в 35-градусный мороз сидели и отдувались за 3 роты. А это то ещё удовольствие, надо сказать. Зимой при такой температуре на коже от прикосновений к металлу появляются легкие ожоги, а работать в перчатках просто не получится, поскольку устройство автоматической пушки весьма сложное, и чтобы разобрать её даже голыми руками нужно весьма постараться.

Разумеется, это лишь один эпизод из многих, но он, на мой взгляд, неплохо иллюстрирует общую картину как подготовки личного состава и техники, так и степени доверия к цифрам, которые кто-то кому-то представил.