или мы разбудили. ветхозаветное зло, которое око за око, перелом за перелом. грозное, равнодушное и перемалывающее в своих челюстях евреев, палестинцев и даже оказавшихся не в том месте и не в то время тайских рабочих.

сегодня в моей ленте начались истории, и это самое невыносимое. когда просто имя из списка погибших превращается в человека, который. был любимой женой, любимым отцом, обожаемой дочкой или сыном. мечтал, танцевал, защищался, бежал. и это еще у меня малая часть историй, потому что я читаю ленту на русском.

самое главное – не смотреть ролики, потому что они будут потом стоять перед глазами всю жизнь. как бомбежка харькова в начале марта. как отчаянный плач ребенка, мама, неужели сестру убили, неужели она не вернется, и голос матери, не думай об этом сейчас, просто не думай. и арабская речь вокруг.

а еще я подписана в инсте на нескольких фотографов из газы. приличных, которые для AP. у них в сторис сегодня мертвые пыльные младенцы. и нет, это не фотошоп.

не знаю, как мы выйдем из этого всего, но точно знаю, что обоюдная ненависть будет железобетонной. сильной как смерть. мы запомним навсегда резню седьмого октября, а они – бомбежку и блокаду газы. это вряд ли та точка, от которой начинается мирный процесс.

мне кажется, что я в своей жизни не увижу решения “палестинского вопроса”. с такими вводными его нет.

а что до меня, то я сижу в богоспасаемом эйлате, который в чем-то похож на украинские карпаты. туда никто не целится, а если и прицелится, вряд ли долетит. к тому же велика вероятность промахнуться и садануть по соседней акабе, а это никому не надо. иншаалла.

лишь бы ничего подобного не пришло в голову соседней акабе и синаю, но тут я совсем диванный аналитик. вернее, прикроватный – сегодня так и проходила весь день в ночной рубашке (красивой). и даже из дома не вышла за стратегическим запасом воды и еды на три дня по рекомендации службы тыла. лежала, работала и плакала, потому что невыносимо это все, под тысячу погибших только в Израиле, чьи-то матери, чьи-то отцы.