18 марта
23й день войны. россия напала на Украину. Сегодня за окном не привычный Харьков, а совершенно другой городок. Он стал укрытием от бомб и снарядов. Разрушительных, убийственных. Эти бомбы и снаряды сбрасывает российское войско. В Харькове мы прожили 9 военных дней. Наверное могли бы и больше, но мама из другой области просто упрашивала уезжать. Кстати, в её регионе тоже не оk.
Добирались мы к этому городку долго. 4 ночёвки в разных не очень комфортных и удобных местах с напуганным котом, который впервые в своей трёхлетней жизни вынужден был отправиться в путешествие. Нет, бросить кота нельзя было тогда, нельзя сейчас и нельзя потом.
Сколько- то дней мы в городке на привале, без новых переездов. В Украине. Как- то вообще не понятно ничего…
Из понятного: хочу в Харьков. Хочу стабильности. Хочу мира. Хочу к доктору. Хочу чтобы не скулил #эндопротез. Не хочу заграницу. Не хочу взрывов, пожаров, бомбёжек, крови, смертей, искать приюты, слышать сигналы тревоги и взрывы…
Ещё есть много хочу и не хочу.
30 марта
35й день войны.
У нас это 20й день в другом городе. День про болючие уколы. Про то, как местная пожилая медсестра принесла нам пакет картошки и малину, перетёртую с сахаром. Чтобы витамины. День про то, как хочется домой, в Харьков.
35й день, как российские вояки убивают мирное население Украины, разрушают здания, заводы, больницы…
4 апреля
40й день войны в моей стране.
40й день моих почечных страданий. Сегодня последний укол сделал мне “как комарик укусит”. Завтра пересдам анализы и, надеюсь, больше ничего не выпишут нового. Вообще болеть в этот раз оказалось ещё тем испытанием, но организм всячески старался выжить физически и не выжить из ума. Чуть усложнило и затянуло всё спаньё в холодном тамбуре между квартир, невозможность достать нужные препараты с самого начала болезни, но… Получилось. Наверное.
Вообще хочется не о почках и уколах. Хочется криком о тех ужасах, которые принесли российские солдаты в мою страну. Хочется ором о тех людях, родных и близких людях, которые сейчас на оккупированных территориях. Хочется выть от того, какую разруху принесли “русские освободители”. Хочется стереть весь этот ужас из памяти. Хочется не забыть ни-че-го, чтобы рассказать потомках о том, как ничтожна, нечеловечна, аморальна на самом деле армия сеседней страны- армия россии- возомнившая себя великой и могучей. Мародёры. Ничтожества. Изверги. Палачи. Нелюди.
Но мы выстоим. Мы на своей Земле. У нас правда и свобода.
26 апреля
2 месяца и 2 дня войны.
Много всего смешалось в один длинный дурной сон на яву: взрывы, снаряды над головой, встречи и провожания, ужины при свечах, пятисуточные внеплановые поездки, консервы, сухие носки, антибиотики, рыбный суп в спецшколе, заболевший кот, холодный металлический голос из телефона “абонент… “, онкомаркеры, снегопады, ливни, ветер, пропавшие, найденные, опознанные…
Изнасилованная весна. И всё же она выдавливает улыбку. Яркими жёлтыми одуванчиками на фоне чистого голубого неба, пронзённого сигналами тревоги, абрикосово- вишнёвым цветом, распустившимся листом каштана…
15 мая
Сегодня, в мой др, всё не так, как планировалось. Я не дома, я вынужденный внутренний переселенец. Меня не обнимают друзья. За столом нет родных- они в оккупации. Я не в красивом платье. У меня нет туфелек по сезону. Моё 35тилетие очень издали напоминает нечто праздничное.
С утра я уже поревела, попричитала, целый день был посвящён грусти.
Ну, что… у меня есть скатерть, которую я привезла из Харькова и наши мирные фото- магнитики. Это про ощущение дома. У меня в гостях Вера, Дима и Евгений.
У меня есть жменька вкусняшек, кот Буцефал, банка с жёлтыми тюльпанами, рамка с фото со спектакля, в котором я блистала в декабре, поздравления в тёплых буквах от самых ценных людей и целый час видеозвонка с братом. Вот.
