Я в Харькове.
Примчалась еще в пятницу, доехала из Днепра за два часа.
Мама.
Все три месяца моей эвакуации разговоры с родителями сводились к двум темам: я пыталась их вывезти, а они настаивали, чтобы я ехала дальше.
Я трижды порывалась вернуться в Харьков, но они останавливали меня.
– Не вздумай возвращаться, Анечка, тут стреляют. У нас все хорошо, мы жизнь прожили, счастливую, езжай дальше, нам так спокойнее будет.
Дальше, чем на 200 км я, конечно, отъехать от них не могла. Хотя моя мама живчик еще тот, пироги пекла еще в четверг и даже варенье закрыть умудрилась. Мы созванивались по три раза в день и, в принципе, все было хорошо.
– Хо-ро-шо, – сегодня мама произносит только это слово.
Инсульт.
Доктор говорит, прогнозы плохие, а я говорю – хорошие. Хо-ро-шие.
Мама узнала меня, взяла за руку и улыбнулась. Так могут улыбаться только ангелы. Крохотные младенцы, которые только что метались, тревожились, плакали от страха и вдруг.. Вдруг в очертаниях какой-то нависшей фигуры они узнают самое дорогое. У них меняются черты лица, разглаживаются морщинки, и появляется вот эта – невероятно искренняя улыбка.
Честно, это самое потрясающее, что можно увидеть в жизни.
Нянечка в реанимации сегодня пожалела меня от души, прямо со слезами.
– Бедная девочка, тут война, а у тебя на руках два лежачих старика, боже-боже.
А я ехала из больницы (спешила к папе, который прикован к инвалидному креслу и который звонит мне каждые десять минут “ну как она?” потому что они 60 лет вместе и ни разу не расставались), вокруг что-то гремело и взрывалось, а мне было хорошо. Хо-ро-шо.
Знаете почему? Потому что, никакая война не в силах победить любовь.
