27 февраля
Мы сейчас сами на себе проверяем правдивость теории о том, что нашей психике нужно примерно 72 часа, чтобы приспособиться к новым обстоятельствам, какими бы они ни были.
Эксперимент этот не был добровольным, но на результат это не повлияло. К третьему дню уже стало поспокойнее. Появилась возможность отслеживать накатывающий страх или панику, замечать напряжение в теле и даже немного расслабляться.
Вчера поймала себя на том, что варю себе манную кашу, как в детстве нам варила мама. И подумала, как же трудно было бы маме и папе осознать то, что происходит. А, может, и не трудно. Не узнать уже, увы, и справляться приходится нам – спать вполглаза, шутить в моменты паники, выдерживать детские слезы и непростые вопросы. Собирать все нужное за три минуты и узнавать адреса бомбоубежищ.
А еще я поняла, что у меня есть ресурс поддерживать других. Так что если вам нужно проговорить свои мысли, чувства или просто помолчать в кого-то, я здесь.
5 марта
10-й день войны подходит к завершению.
Мы все оказались в ситуации, которую не выбирали. Каждый сейчас держит небо так, как может: кто-то на передовой, кто-то в рядах волонтёрских организаций, кто-то дома.
Я сегодня провела поддерживающий онлайн-завтрак с практиками, после которого девочки написали мне тёплые слова благодарности. А потом слушала интервью Акунина и под него навела блеск на кухне и приготовила обед.
На фото – летний день, в который хочется возвращаться, с запахом пирога со сливами, чтением книг и раскрасками.
9 марта
14-й день войны
Не так я представляла себе дневниковые записи, нет.
Но сил на ведение обычного дневника так и не появилось, с первых дней собранность и сконцентрированность только на том, чтобы успеть услышать сирену и собрать детей.
Сейчас состояние как будто стабилизировалось, но на улицу, например, выходить, совсем не хочется. Дом как крепость. Стены как объятия. В нем мне спокойнее.
И забавно наблюдать, как психика уже принялась вытеснять страшное, пытаюсь вспомнить, что было во второй, третий, пятый день – помнится слабо. Прав был Федор Михалыч: человек ко всему привыкает. Адаптивные механизмы наше всё.
Ну а теперь обычная рубрика о психоэмоциональном состоянии на четырнадцатый день.
Сегодняшнее состояние может окрашиваться двумя чувствами: гневом и бессилием. Гнев от того, что продолжается несправедливость, жестокость и смерть. От того, что кто-то продолжает жить и радоваться, как ни в чем ни бывало. От того, что семьи разделены и рвутся давние и важные связи.
Те, кто уехал, могут ощущать свою отделенность, оторванность, потерянность и беспомощность.
Первое, о чем важно помнить: это нормально. Мы живые. Никто из нас не был готов к войне, эвакуации, сопротивлению, потерям друзей, непониманию.
Отгорюйте это так, как считаете возможным: обратившись к терапевту или выписывая свои чувства на бумагу, выпуская их криком и слезами, круша подходящие для этого дрова…
И возвращайтесь к делам. Вы нужны там, где вы есть. Каждый из нас.
Вспоминайте свои корни, рассказывайте о них детям. Говорите о том, какие сады посадите, когда закончится война. Планируйте маленькие дела на каждый день.
Вы у себя есть. И это уже очень много.
Обнимаю. Спасибо, что читаете!
17 марта
Мы живем в пузырьках. Эта метафора была для меня еще недавно такой милой и мирной, пузырьки-пузырьки-пузырьки (помните мультик про Немо?)
И вот сейчас пузыри начинают лопаться. И все, что их составляло: привычные дела, знакомые маршруты, планы, соскальзывают и сбиваются в неприглядную кучу.
Страшнее всего, что люди, о которых привычно думаешь как о своих, оказывается, жили совсем в другом пузыре. И у них там внутри транслировались совсем другие истории. И они не готовы с ними расставаться.
И в мгновение ока слова поддержки и “обнимаю” в личке может смениться брызганьем слюной и выученными фразами про 8 лет, сгоревших людей, этсетера.
Я наивная, да. И очень хочу верить, что те, кто меня читает, знает, что российские солдаты пришли в Украину не цветы сажать, а вести захватническую войну.
Но если у вас есть другое мнение, не стесняйтесь мне написать об этом, пожалуйста. Мне будет проще освободить себя от вашего внимания, а вас – от необходимости читать мои посты и сторис про Мариуполь.
Я знаю, что в СМИ РФ написали, что театр в Мариуполе разбомбили нацисты или бойцы Азова. Где ж вы беретесь, мамкины корреспонденты, сочинители конченные?
Хотя чего хотеть от шавок от газетки, если даже блогеры-тренеры всея руси вроде юрковской пишут под ту же копирку, добавляя метафоры, от которых хочется отмыться.
Здесь война. Ее развязала Россия. И что бы вам не пели ваши СМИ, мы ее выиграем, потому что мы на своей земле.
А вы подумайте, чему вы сейчас учите своих детей, давая разрешение фотографировать их в детсаду с буквой Z.
Флешмоб в казанском хосписе со смертельно больными детьми, выстроенными на морозе – днище, которое сложно пробить, но ваша власть старается изо всех сил.
22 марта
Как война обнажает суть
На днях прожила новый удивительный опыт: меня без предупреждения удалили и вычеркнули из команды, которой я отдала 5 лет служения, доверия и любви. Команды, в которую столько вложила, и в которую верила по наивности своей, как в себя.
Война обнажает суть, снимает маски, и это больно. Я переживу это. И не забуду, как это – перестать быть удобной, молчаливой, понимающей. И как это – когда меня с моими живыми чувствами не выдерживают те, кто называет себя помогающими практиками, несущими свет и добро. Чью общую боль и печаль об утрате Инстаграма я выдерживала одна все эти три с небольшим недели.
Молчание – это соучастие. Замалчивание даже внутри команды – та же ложь, как бы вы себя не успокаивали. Несение мира и помощь другим невозможны, если не говорить с людьми о причинах хаоса, в который мы погрузились.
Спасибо за урок.
27-й день войны
22 марта, вторник
Каждый день я надеюсь, что этот отсчет скоро будет окончен. Но он продолжается. Значит, продолжаются и эти записки.
Я устала, честно. От утренних сирен, от невозможности нормально работать и учиться – мозг отказывается воспринимать информацию, концентрация снижается неуклонно. Странно жаловаться, впрочем. Есть крыша над головой и родные рядом. И я спрашиваю себя – как люди выдерживали 4 года войны? А некоторые гораздо дольше. Что будет дальше с нами, с нашей психикой? И на эти вопросы нет ответов, их мы будем искать после войны.
А сейчас важное: несмотря на усталость и выгорание, несмотря на весь ужас, который продолжается, жизнь идет. И война идет.
И нам нужно выстоять. Продолжается бой – на передовой и в информационном пространстве. Сегодня (по предупреждениям психологов) будет сложнее не вестись на вбросы и провокации.
Поэтому есть просьба – не читайте сегодня комментариев под странными постами.
Читайте новости в официальных источниках, не вступайте в перепалку с ботами и теми, “кому виднее издалека”.
28-й день войны
23 марта, среда
Сегодня проснулась от будильника, а не от сирены – большой плюс. Тело уже менее зажато, заметила, что несмотря на то, что дома тепло, меня иногда трясет как в ознобе и сложно эту дрожь остановить. Прогулки помогают замечать, как дышу, как ступаю по земле.
Реву после видео из Севастополя, где с военного корабля запущены ракеты в сторону Украины. Реву от вести, что знакомая девочка, коллега, йог и тренер майндфулнесс, вышла из Мариуполя и уже в пути к убежищу.
Думаю сейчас о том, как много моих близких сейчас физически очень далеко, от этого печально и радостно – они в безопасности, им непросто. Но мы остаёмся друг у друга.
29-й день войны
24 марта, четверг
Месяц назад я проснулась в 7 утра от звонка подруги, с который мы накануне вечером мирно пили кофе и обсуждали мирные вещи вроде плохо покрашенных корней и меню для стройности.
С того момента я довольно плохо помню первые несколько дней. Дальше уже стала записывать немного. Помню ужас от того, как много людей сразу уехали, холод в животе и ватные ноги, когда бежали в храм в убежище. Бледные лица детей и мужа. Смс-ки от дочки про тревогу и отбой.
29 дней мы с вами в этом ужасе.
И если вам кажется, что вы не справляетесь – это нормально. Если уверены, что справляетесь и удивляетесь этому – это тоже нормально. Мы все нормальные – ненормальна война.
И при этом как не испытывать гордости за тех, кто выходит на площадь в оккупированном Херсоне, останавливает танки голыми руками, подрывает военный корабль в Бердянске, сбивает самолеты и сдерживает натиск захватнической армии рф.
40-й день войны
4 апреля, понедельник
Я не знаю, о чем говорить сегодня. Каждый день добавляет ужаса в копилку памяти, новый уровень ненависти и отвращения к тем, кто имеет наглость опровергать очевидное, перекручивать факты и продолжает поддерживать геноцид в Украине. Мы так долго жили в иллюзиях, так сильно верили в прогресс, но все оказывается напрасным.
Машина пропаганды за 20 лет превратила людей в убийц, насильников и кликуш. Автопробег с роzzийскими флагами по улицам Берлина, Афин и Кипра. Выступление патриарха Кирилла с месседжем «Мы никому не желаем зла» на фоне фотографий истерзанных украинских тел в Буче, Мариуполе, Ирпене. 21-й век, что ты творишь, остановись….
Как вы, люди? Чем спасаетесь от этого всего?
Мне уже мытье посуды не помогает.
60-й день войны
24 апреля, пасхальное воскресенье
После вчерашних ракетных ударов по Одессе, сообщений о гибели одесситов, среди которых – трехмесячная малышка, я с трудом прихожу в себя. Свист летящей ракеты и грохот взрыва это совсем не то, что я хотела бы слышать. Перепуганные лица дочерей, дрожь земли…
Два месяца война открывает нам свои бездны. И несмотря на весь ужас, мы каждый день находим в себе силы противостоять ей. Так, как получается. Молчанием или разговорами, теплом общения, активными действиями и много чем еще. Мы не позволяем себе раскисать, хотя порой так хочется. Будет время и для этого. Нам еще предстоит узнать, какой ценой сейчас мы выдерживаем ежедневное напряжение.
67-й день войны
1 мая, воскресенье
Вчера размышляла о том, как странно устроен мир: те, кто живет за опускающимся железным занавесом, радостно планируют, куда поехать на длинные майские выходные, а мы в Одессе после очередного прилета ракет планируем покупки, чтобы спокойно просидеть дома 2 мая и не волноваться об обеде. Как там было, в тех английских учебных текстах, про city of contrast? У нас теперь весь мир сплошной контраст. И погода под стать – то дождь, то солнце, то холодно, то жарко. Весна во всей красе. Зонтик и солнечные очки хорошо бы держать под рукой.
Как вы начинаете свой май? Чем хотите его удивить? А себя?
Вчерашний день был отмечен мемчиками с Анджелиной Джоли, гуляющей по Львову, ну и новыми приобретениями по лендлизу, поэтому на шкале психоэмоционального состояния сегодня снова подъем вверх. У военных сегодня состояние интриги “а что у нас теперь есть!”, у мирного населения – подтвержденная адаптация. Судя по тем постам, которые я читаю в ленте, многие из тех, кто выбрал уехать, обживаются на новых местах, находят работу, занятия, свою стаю – пусть и на время, но обретают некоторую устойчивость. Те же, кто остается в условно (блин, когда уже не условно будет?) безопасных городах, продолжают делать свое дело, приспособившись к ситуации, насколько это возможно.
Нашей болью остается Мариуполь и все, кто в нем. А еще Херсон и область, Запорожье, Мелитополь, невероятный Николаев.
Сил нам всем, стойкости воинам и воительницам ВСУ. Пусть все будет Украина!
75-й день войны
9 мая, понедельник
Мы двигаемся дальше. Все дальше от Одессы, в которой сегодня комендантский день. В которой вчера весь день гудели сирены и летели ракеты. Одна мысль все время в голове “Когда же прекратится этот кошмар?”
77-й день войны
Среда, 11 мая
Остановки на пути. Выдох и вдох.
Сегодня ночью впервые за всё время спали в полной тишине. Предыдущие три дня мы жили в отеле рядом с оживлённым проспектом, машины и мотоциклы там гоняли с жутким ревом, так что сон был не слишком крепким. А здесь, в пригороде, тишина и птицы. Я по-прежнему мыслями и сердцем дома. А телом замечаю расслабление и отпускание тревоги. Замечаю, что легко вхожу в новое пространство, принимаю его правила и уклад.
78-й день войны
Четверг, 12 мая
Сегодня я с младшими дочками добралась до намеченной конечной точки нашего путешествия. Мы в Барселоне и какое-то время пробудем тут. Я очень надеюсь, что недолго. Я очень хочу, чтобы скоро можно будет вернуться. Наш маршрут прошел через Бухарест и Сантандер. И оба города подарили нам новых друзей, время для передышки на пути и красоту. И это то, что позволило выдохнуть и расслабиться, и только после этого заметить, сколько на самом деле было тяжести в теле и мыслях, как были сжаты челюсти, мышцы спины и плечи все 70 с лишним дней войны.
81-й день войны
Воскресенье, 15 мая
Продолжаю наши хроники войны, которые временно превратились в хроники перемещённых особ.
В самом начале войны я приняла для себя решение, что мне спокойнее дома.
И это не только потому, что у нас старый дом с толстыми стенами.
Меня пугали переезды
В 1944 году моя бабушка, которая эвакуировалась в Башкирию, решила вернуться в Крым, к семье мужа, погибшего в первые дни войны.
Ей было сложно в Башкирии одной с двухлетней дочкой, которая постоянно болела.
Я узнала эту историю, когда мне было 14 лет. Бабушка рассказывала, как сложно было втиснуться в поезд, полный солдат. Как тяжко было тащиться с болезненной деткой через всю страну. И эта история осталась во мне ужасом, страхом и болью. Поэтому каждый раз при предложении уехать я сжималась вся и попадала в тьму и беспросветность.
Я не знаю, какие истории проживали те, кто уехал в первые недели войны, но представляя себе очереди на границе, покрывалась холодным потом.
Наш отъезд непохож на бегство. Но мы все равно беженцы, и это ещё предстоит принять и уложить, когда пройдет первый всплеск радости от солнца, тишины и отсутствия тревог.
92-й день войны
Четверг, 26 мая
Моя Барселона сейчас – это несколько кварталов вокруг квартиры, в которой нас радушно принимает моя сестра.
Это маленькое патио, в котором мы по очереди гоняем голубей, чтобы не запачкали постиранное белье. Сюда же прилетает юркий дрозд, приметивший упавшее под стол печенье. Девочкам удалось его заснять в полете, получился художественный снимок.
Моя Барселона пахнет легальной травкой, морем, мочой (понаехали туристы, ворчит сестра, опять все вокруг об.ссали), пышками и дождем.
Моя Барселона – это немножко Борна, чуток Готического квартала и длинная Carrer de la Princesa, по которой можно идти долго-долго.
Моя Барселона – это синие точечки на карте, по которым я передвигаюсь как неопытный турист, вот только туристом себя не ощущаю. Английский и парочка вежливых испанских слов выручает повсюду: и в угловой фрутерии, где мы берем клубнику, бананы, спаржу и яблоки. И в халяльной мясной лавке, где меня впервые спрашивают Where are you from?
Вчера в канцелярском магазине, который оказался самым дорогим на районе, продавщица на мое Hola! без сомнения ответила веселой репликой на испанском, а потом, на мое извинение, мол, лучше по-английски, с удивлением отметила – вы так уверенно звучите!
Ха. Уверенно звучать – моя суперспособность. Зря я что ли в педагогическом училась, а еще и в театре играла. Вот только внутри у меня не уверенность, а липкий туман, в который я порой проваливаюсь. В нем звучат голоса моих дочерей, который каждый день спрашивают: а когда домой?
Я уверена в одном: в моей стране идет война уже 92 дня. Беспринципные освободители из рф рушат школы, заводы, убивают взрослых и детей. Мечтают о повторении голодомора в Украине, поддерживают своего мерзкого правителя.
