В предыдущем посте я рассказывал свои переживания за страну, в которой я родился, при этом живя в другой.
Как я говорил, в моем родном городе осталось много близких друзей, за которых я больше всего переживал, т.к. у меня небольшой круг друзей, но сильно родных и важных для меня. История каждого родного мне человека – это отдельная история, и все рассказать просто не хватит времени и сил, поэтому могу поведать вам одну из историй моих друзей, но эта история одна из нескольких в моем окружении, а сколько таких похожих – миллионы?
История будет из уст Елены. Лена и Сережа – мои друзья вот уже 7 лет. С Серегой мы познакомились на предыдущей работе, вскоре поняли, что нас связывают общие интересы помимо работы и стали встречаться семьями по выходным. Затем это переросло в то, что каждые выходные на протяжение многих лет мы проводили вместе.
Переехав в другую страну, единственное, чего мне здесь не хватало – это своих людей, ко всему остальному можно было привыкнуть. Несмотря на тысячи километров между нами, ребята приехали ко мне отметить вместе Новый год, затем следующая встречалась планировалась в Андорре, мы собирались кататься на бордах, но у кого-то выше были другие планы на наш отпуск.
Про мои первые дни войны я рассказывал уже, а сейчас хочу поделиться историей человека, который непосредственно был в Украине в день, когда все началось. Ну и, собственно, и сейчас там.
Дальше текст Лены:
Мы все всегда мечтаем начать новую жизнь с понедельника ) Ну или как минимум с первого числа следующего месяца.
И у меня наконец-то получилось это – ну, начать все с чистого листа. 24 февраля 2022 года началась совершенно другая, новая жизнь.
Во истину, бойтесь своих желаний) Они сбываются, но часто через очень кривую призму жизненных обстоятельств.
23 февраля, после противной затяжной короны, мы с мужем впервые вышли на улицу, гуляли в парке с друзьями, шутили на тему прогнозов “когда же на нас нападут” – никто из нас не верил всерьез в такую вероятность, обсуждали предстоящий отпуск (который должен был начаться совсем скоро – 28го)…
Вечером дома пили вино с домашней горгонзолой – моя мама сыровар, поэтому сыр мы любим, и это неотъемлемая часть наших семейных ритуалов, – и решили, что завтра уж точно начнем собирать чемоданы в Андорру, т к долгожданный отпуск уже на носу.
Примерно в 5 утра я проснулась от какого-то шума за окном.
Глухие повторяющиеся залпы.
На мгновение подумала, что вчера, видать, слишком много говорили на тему возможных наступлений, и фантазия моя спросонья что-то дорисовывает.
Но звуки не прекращались. Было похоже на то самое, самое страшное…
Открываю телеграмм.
Вижу превью видео с Путиным и карту вторжения в телеграмм каналах.
Все…
С этой секунды началась новая жизнь.
Начинаю писать и звонить родным и любимым.
Плакать и метаться по квартире.
Собирать судорожно вещи.
Куда? Не знаем. Но нужно бежать, бежать совершенно точно, это вопрос решенный.
Встретились с друзьями, которые собрались ехать с нами, стоим во дворе дома, читаем новости, все абсолютно потерянные… География наступления расширяется, появляются фото и видео с мест ракетных ударов.
Ехать опасно.
Ехать нельзя остаться. Поставить запятую в нужном месте очень сложно.
Приняли решение ехать в частный дом к друзьям, там безопаснее. Есть подвал, и это не многоэтажка – что уже само по себе хорошо.
Страх, животный страх и паника – это все, что я помню про эти дни.
Так в нашу жизнь пришел новый термин – война.
Даже теперь, спустя месяц, в это сложно поверить. Что мы, некогда в целом успешные, амбициозные, достаточно молодые и активные, с миллионом планов, надежд и проектов, что мы будем хотеть только одного – выжить. И чтобы продолжали жить те, кого мы любим.
Семья.
Это слово тоже предстало с новой стороны. Обрело новые смыслы и силу.
Мои родители живут в маленьком городке в Запорожской области. Мы как-то вообще за них не переживали. В городе нет никакой промышленности, ни военных объектов, короче, абсолютно стратегически непривлекательный город.
Решительно надеялись, что танки проедут мимо этого захолустья.
Но именно здесь в скором времени начался кошмар, который длился несколько дней…
Мама сказала, что рядом где-то громыхает и слышно движение военной техники. Они идут в подвал.
Потом связь пропала. Три дня мы не знали, что с ними. Только из новостей слышали про отсутствие связи, электричества, газа и воды. И про непрекращающиеся бои.
Я не спала, не ела. Когда на глаза попадался сыр, сделанный мамиными руками, хотелось рыдать навзрыд и обнимать его.
Через три дня прорвалась мобильная связь…
Живы, слава богу, живы.
Но в оккупированном, отрезанном от мира, городе. Не теряют надежду, не хотят оставлять свой дом, свою землю. С ограниченным количеством питьевой воды и продуктов. Но главное – живы.
Я не видела своих близких больше месяца. Люблю и скучаю бесконечно. Содрогаюсь от сообщений о воздушной тревоге в городах, где они сейчас.
Каждое утро – перекличка в мессенджерах. Вы как? И единственное, что хочется услышать – Мы хорошо, все тихо. Живы.
Часто пересматриваю фотки, где мы все. Счастливы, или не очень, что-то бесконечно едим и пьем) И не знаем самого главного своего счастья – в нас не стреляют, мы не боимся, мы вместе. И главное, все живы.
Новая жизнь как она есть. Переоценка.
Через несколько дней после начала войны пришло осознание того, что нужно что-то делать. Мы молодые, здоровые, у нас есть какие-то финансовые возможности. Мы нужны стране и людям.
В Днепр начали приезжать беженцы из горячих точек. Часто, это были люди, потерявшие все – дом, имущество, бежавшие в пижамах, в чем было…
Мы вывезли из квартиры оч много вещей в волонтерский центр. Боже мой, нафига мы столько потребляем? Впервые в жизни не было вообще никаких колебаний и размышлений на тему того, чем мы можем поделиться.
Один из самых важных инсайдов войны – не осталось чужих проблем, детей. Ты готов поделиться всем, и отдать все.
В течение недели мы помогали волонтерскому центру – свозили одежду, обувь, медикаменты, продукты, готовили еду. Это немного отвлекало от новостей и мысли, что “скоро мы все умрем”.
Встречали огромное количество людей, которые, так же как и мы, после нескольких дней оцепенения, бесконечно волонтерили.
Это мотивировало не останавливаться и делать еще больше. Энергия добра, взаимопомощи, эмпатии – не знаю, наверное, очень сложно это описать словами. Но что-то очень сильное нас объединило и подарило веру.
Ехать нельзя остаться
С первого дня войны я настаивала на том, что нужно уезжать в сторону Западной Украины, где еще остались относительно безопасные регионы (относительно, потому что все равно прилетает и во Львов, и в Ровно, и другие города).
Днепр находится недалеко от Донецка с одной стороны, Запорожское направление – с другой, плюс – рядом, к тому времени уже полуразрушенный, Харьков. Напряжение нарастало.
Воздушные тревоги учащались.
Я практически ничего не ела дней 10, мы все спали по 2-3 часа, держурили ночью, чтобы спуститься в укрытие в случае тревоги.
Но не могли решиться ехать.
Дорога опасная: люди с оружием, обстрелы, мародеры, бомбежка, и, как вишенка на торте, отсутствие бензина на заправках. Точного безопасного маршрута нет – каждый день разрушают мосты, дороги, продумать заранее все нюансы просто невозможно.
Но люди ехали.
И мы решились. Триггером послужил захват Энергодара армией РФ и видео с обстрелами атомной электростанции. Понятно, что в случае самого страшного исхода пострадали бы все – не только Украина, – но хотелось бежать, бежать подальше от Днепра.
И мы поехали … под сиренами, в огромных пробках из таких же как и мы, людей. Которые бегут чтобы выжить.
Дорога заняла 2,5 дня, 2 ночевки.
Было очень страшно проезжать блок посты. Да, мы ехали по незахваченной территории, пересекали только наши посты, НО! это люди с оружием, в стране идет война, начинаешь фантазировать и додумывать всякое.
На одной из таких локаций нас остановили, здоровый мужик с автоматом что-то крикнул и дал нам знак подождать. Мои нервы начали сдавать.
Потом вижу – он несет три яблока и с улыбкой нам их протягивает.
Это был просто шок. Слезы градом. Какие же люди у нас живут!
Теперь и мы беженцы.
Вот уже несколько недель мы живем в тихом месте, недалеко от границы. Все так же слышим сирены, но тревога здесь, и тревога, скажем, в Умани – это две большие разницы. Здесь ты уговариваешь себя, что рядом Евросоюз, что Закарпатье бомбить не будут. И получается спать ночью, получается есть, и даже иногда улыбаться.
Но утро все так же начинается с переклички всех близких. Ты как? Я норм. У нас тихо. Выдыхаешь, и начинаешь свой день.
Здесь у меня началась новая жизнь. Не со знаком плюс или минус, просто новая. Без дохода – т к мой бизнес пока на стопе из-за военных действий, без привычных довоенных ритуалов …
Но
Самое главное, что я научилась ценить за этот месяц – это голос мамы в телефоне по утрам, это когда мои племяши присылают фотки, и я понимаю, что у них все ок.
