13 марта 2022г.
День восемнадцатый. У нас больше нет дней недели и чисел месяца, правда. На задумчивый вопрос «какой сегодня день?» собеседник, скорее всего, посчитает, сколько дней прошло с 24 февраля, когда впервые раздались взрывы. Мы слышим их и сегодня. Бум! Мы стоим и смотрим в окно. Бум! Мальчик с хаски чуть ускоряет ход. Дед с пикинесом взглядывает на небо и неспешно идёт дальше. Бум. Бабуля ковыляет вокруг церквушки под нашими окнами и кормит голубей.
Как описать коротко привычность происходящего? Одной фразой: мы спим в пижамах. В мирное время не понять, что это значит. Это значит, что ты, как минимум, дома и рассчитываешь проснуться и переодеться, чтобы жить на следующий день. Кто бы мог подумать, что пижама станет символом оптимизма! Даже для тех, кто спит в прихожей. Кто бы мог подумать, что оставаться жить дома потребует не только оптимизма, но стойкости и выдержки. Кто бы мог подумать, что не все смогут оставаться дома и тем более — спать в пижаме. Однако же, here we all are.
14 марта 2022г.
День девятнадцатый. Просыпаешься под взрывы. Открываешь новости. Находишь в списках районов с разрушенными домами родные названия. Звонишь и пишешь всем, кто там живёт, чтобы проверить. Начинали ли вы когда-либо свои дни с выяснения, живы ли ваши близкие и друзья? Повод грустный, а традиция — хорошая.
Много дней думаю о народной мудрости «друг познаётся в беде». Раньше я думала, что это о той ситуации, когда у тебя беда и ты узнаёшь, поможет тебе друг или нет. Это очевидный смысл. Но более глубокий стал ясен сейчас: вы с другом оказались в беде вместе, в одной и той же равной беде. Как это изменит вашу дружбу? О тех людях, которые не меняются в отношении, достоинстве и честности даже попав в общее несчастье, говорят обычно: «с таким и в разведку можно».
16 марта 2022г.
Двадцать первый день. В Киеве комендантский «час» длится уже сутки. Выглядываю в окно и голова кружится от звукового вакуума. Весенним солнечным днём в мегаполисе невозможно услышать такую тишину, чтобы слышен был трепет крыльев пролетающего над домами голубя. Как будто бы это не город, а картонная декорация. И звуки орудий вдалеке — пиротехнические эффекты, которые работник сцены налаживает за кулисами.
Мы тут, конечно, сидим в совершенно безопасном по нынешним украинским меркам состоянии. Каждый отход ко сну похож на русскую рулетку с довольно низкой вероятностью не проснуться. Но с другой стороны не факт, что именно твоё окно не окажется претендентом на статистическое меньшинство. Вроде ничего, но осадок, как говорится, есть. Особенно осадочно чувствуешь себя по утрам, когда просыпаешься целым, а потом ищешь адреса, по которым что-то взорвалось или сгорело. И вроде грех жаловаться, но и радоваться тоже было бы странно: могу вообразить, что так бы мог чувствовать себя оптимист, которому приставили к виску пистолет, от мысли «ну, затвор хоть и взведён, а на курок-то не нажали — вот это жизнь, эх красота!».
Каждый день я всё больше думаю о том, что войны, кризисы, катастрофы работают как огромная увеличительная лупа, которая проявляет уже существующие черты характера и уже существующие тенденции поведения. Каждый человек приносит в переживание этого кризиса только то, что у него было раньше. И тем не менее, «раньше» эти тенденции не бросались в глаза, может быть, скрывались, может быть, покрывались чем-то другим.
20 марта 2022г.
День двадцать пятый. У меня есть секрет: каждый день, много раз в день, я про себя разговариваю с ракетой.
Когда убедившись в отсутствии воздушной тревоги, в тишину выхожу на балкон, чтобы поглядеть на играющих в баскетбол подростков. Когда варю на кухне какао и наблюдаю за образованием пены. Когда прикрываю заклеенные скотчем окна шторами на всякий случай, печалясь, что это обезопашивание крадет у моих растений свет. Когда стою под душем и поливаю теплой водой лицо. Вдруг появляется — она.
24 марта 2022г.
День двадцать девятый. Пошёл второй месяц войны. Наш слух изменился: мы не хлопаем дверьми, стараемся ничего не ронять на пол и имеем особый интерес к низкочастотным басистым звукам. На днях я шла по пустырю и услышала над головой свистящие звуки, пригнулась, подняла голову: «вщюх! вщюх!» — надо мной пролетела ворона, деловито неся крупную ветку в гнездо. Вот ещё не хватало — начать стрематься птиц! Теперь мы различаем разные виды взрывов и выстрелов на слух (хотя нам повезло: мы не видим сражений, так что визуал приходится пофантазировать и гуглить). У нас появился особый язык, на котором мы описываем тип и дальность звуков (не буду пытаться передать письменно, это бессмысленно и вообще военная тайна). Что ту сказать? Life long learning — долгий тренд, и никогда не знаешь, что в жизни пригодится.
30 марта 2022г.
День тридцать пятый. Заснули под взрывы, проснулись под взрывы, гуляли под дождём, под зонтиками — и под взрывы. Не знаю, как относиться к тому, что за месяц я стала разбираться в военной стратегии и тактике: вроде радостно узнавать что-то новое, но я бы предпочла всё-таки что-то другое. Чувствуешь себя, как умный подросток, которого родители насильно отправили на юрфак: каждый день учишься, вроде интересно — но ждёшь окончания учёбы, чтобы навсегда забыть материал. (Хотя жизнь показывает, что такое даром не проходит: знаю я одного артиста, который по молодости окончил юрфак и в итоге закончил в президентском кресле лол).
18 апреля 2022г.
День пятьдесят четвертый. Как часто ваши дни начинаются с мыслей, не погиб ли кто-то из ваших друзей и близких? У меня — 7 дней в неделю на протяжении почти двух месяцев. Иногда до того, чтобы решить, стоит ли вообще произносить формулу «доброе утро», нужно отсмотреть новости по городам, а потом написать тем, кто там живёт, и дождаться ответа. Пока решишь, доброе ли было утро, уже начинается вечер — и новые плохие новости.
На улице сегодня холодно. Холод — одно из главных ощущений этой весны. Ёжатся и зябнут жители Киева, но нас согревает «правило двух стен» и возможность выйти на прогулку и купить кофе с собой, когда перестаёт работать воздушная тревога. Дрожат от холода жители городов, в которых давно нет электричества из-за ракетных обстрелов.
Одна знакомая провела в Буче все дни войны: электричества не было, сначала была зима, а потом — слишком холодный март и апрель, приходилось носить кучу кофт, свитера и дубленку. Мыться тоже было нечем (хорошо, когда было, что пить). И вот впервые им дали и электричество и воду, и она включила обогреватель, впервые помылась, надела халат и… почувствовала, что без тяжелой дублёнки на плечах чувствует себя небезопасно и голо. Я понимаю её. Мы все чувствуем себя небезопасно и голо. Нашу жизнь может прекратить всего один осколок, принесённый взрывной волной. Наши дома могут получить пулю в живот — так многие многоэтажные дома и стоят, с дырами в животе, откуда свисают кишки металлоконструкций и лоскуты интерьера жилых комнат.
27 апреля 2022г.
День шестьдесят третий. Сегодня трогала растопыренные пальчики новых листочков клёна. Они были блестящие и очень нежные. Я сначала подумала: похоже на детские ручки. А потом сразу вспомнила, что за время войны России в Украине погибли 217 детей и почти 400 ранены. Я не знаю, что делать с этой информацией: в моей голове некуда её сложить.
28 апреля 2022г.
День шестьдесят четвертый. Впервые за 9 недель совершили длинное путешествие вдоль Днепра на четыре часа, шли по песку, по траве, по бетонным набережным и недавно выстроенным паркам со скамеечками. Рыбаки, вооружившись спиннингами, в резиновых сапожках со свалявшейся опушкой, сидели на длинном берегу в изрядных количествах. Видела то ли горлицу, то ли просто необычно опрятного голубя, пёс их знает, этих птичек. На небе показывали все оттенки пушистого и мягкого. Пока я писала это вступление, сидя в коридоре под воздушной тревогой, российские ракеты снова летели на Одессу.
11 мая 2022г.
Два с половиной месяца война. Даже если не читать новости, поток новых историй не прекращается. Наверное, где-то можно просто закрыть ноутбук и зажить нормальной жизнью, но в Украине от войны нельзя уйти. Накопились истории об опасности вещей цвета хаки и камуфляжа: рыбацкие штаны, туристическая куртка или рюкзак «военного» цвета для некоторых стали смертным приговором. Рассказывали: двор, трясущиеся жители оккупированного пригорода закапывают камуфляжную одежду, чтобы повысить шансы не быть застреленными российским солдатом.
15 мая 2022г.
Восемьдесят первый день войны. Вторую ночь спим в кровати в комнате, а не на полу в коридоре. Метрдотель, номер в коридоре был более тихий: раньше меня будила только соседка, которая выходит утром из своей квартиры — тут же в открытое окно всю ночь слышны воздушные сирены! Прошу принять меры! А на рассвете я заметалась по комнате, услышав вопль женщины с улицы: забыла, скандалы соседей это мирная норма (а не кого-то убивают).
Проснулась в своей кровати, среди своих растений, из окна пахло избытком летней листвы и слышались птицы, шаги, собака и мяч. Несколько минут я потягивалась и слушала. Было очень хорошо. Но вдруг осенило: я же совсем забыла, что идёт война! Это меня и напугало и расстроило. Напугало — потому что что же я за человек такой, что могу забывать такое?
22 мая 2022г.
Восемьдесят восьмой день войны. Бензина в машине — последнее деление. Решили ехать на метро. Пока шли до станции — по городу завыла воздушная тревога. Это значит, что откуда-то с территории России или Беларуси запустили ракеты. Иногда она длится 15 минут, иногда 2 часа — поэтому сели наудачу в поезд. В это время ракеты попали в Малин под Житомиром, то есть перелетели Киев. Но тревога продолжалась: на следующей станции всем пришлось выйти и ждать. На станции народу на три поезда. Думала о людях, которые в Киеве и Харькове жили в метро из-за обстрелов. Через 15 минут плюнули и вышли.
Прошли одну станцию до дома, решили рискнуть и поехать на последнем бензине, по дороге постоять в очереди на заправке. Но заправляли только на одной, и то дизелем, и то в очереди — 98 машин. Доехали на остатках, машина теперь пока фсё. Сидели за традиционным воскресным семейным обедом у мамы и бабушки, пили коньяк (за ЗСУ, за семью, за перемогу), слушали взрывы ПРО: на этот раз ракеты посбивали с другой стороны от Киева. Чувствую себя, как пустой бензобак автомобиля: что-то клокочет на дне, но там просто больше нечему сгорать.
