И у меня ещё лайт – версия. Для многих жизнь в марте 2022 года была в миллион раз страшнее. Но они не могут об этом рассказать. Потому что погибли.

Я выбралась. И последнее, что я видела, когда выезжала из города – мертвый Мариуполь.

***

Мы спасаемся от ужаса и смерти в середине марта. Эта дата осталась в подвале нашей девятиэтажки. Я тайно поцарапала там на стене ключами от квартиры: “16.03.22”. Я до сих пор не могу объяснить, для чего это сделала. Это было глупо и по-детски. Просто я тогда думала, что мы никогда не выберемся из города, который стал для нас ловушкой. Я хотела, чтобы от меня что-нибудь осталось. Хотя бы эта дурацкая надпись на стене.

Мы покидаем город, который я не узнаю. Чтобы не рыдать в голос я считаю про себя от десяти до нуля. Шепчу цифры одними губами. Моя память фиксирует все, что я вижу. Впечатление, что в голове щёлкает затвор старого фотоаппарата.

Десять – подвал, в котором адски холодно и смертельно страшно.

Девять – мой двор детства со сгоревшим подъездом в девятиэтажке рядом.

Восемь – стоянка на площади Свободы с мертвыми людьми, накрытыми яркими куртками.

Семь – разрезанный снарядами дом, как торт, на проспекте Мира, где жила моя коллега.

Шесть – огромная воронка от бомбы, которую российский летчик сбросил на больничный городок.

Пять – дорога, на которой, как змеи, лежат электрические провода и наши, упавшие вместе с ними, сине-желтые флаги.

Четыре – это люди, которые неожиданно появились у расстрелянного корпуса университета и похожи на живых мертвецов.

Три – срезанные снарядами крыши домов и вырванное с корнем дерево.

Два – машина с надписью “Дети”, расстрелянная и сожженная на повороте дороги.

Один – сгоревшие танки на выезде из города, похожие на огромных мертвых животных.

Ноль – почерневшие дома и улицы, как одна большая похоронная процессия.

Все. Моего Мариуполя больше нет. Он – черная дыра горя.

***

Фотографии Мариуполя марта 2022 года. Их сделали жители. Надеюсь, они выжили.