…записки выживших мариупольцев.
Буду публиковать эти записи живых людей, как документ и доказательство для тех адекватных россиян кто понимает, что никакой спецоперации нет, что идёт истребление Украины и геноцид, для своих родных которые живут в России и не верят в то что происходит на самом деле, а верят лживым сми. Я верю в вас, люди, в вашу адекватность и человечность и силу критического мышления❤
“Я не могу сказать, что было самое страшное. Это все ужасно. У людей, которые попадают в такую обстановку, притупляется чувство страха. Ты даже не ускоряешь шаг, когда над тобой летят самолеты и взрывы. У тебя есть какая-то цель: достать воды в очереди, за которой надо простоять очередь в несколько часов.
Ты просто на все это смотришь и тебе ужасно за город, в котором ты гулял, где нет больше ни одной целой дороги, где люди в подъездах собираются, чтобы вынести трупы и похоронить их где-то недалеко от дома, потому что далеко отходить нельзя. И просто в братскую могилу закопать людей, которых ты даже не можешь идентифицировать.
Не знаю даже, как ведется подсчет погибшим. [В первые дни] некоторым волонтерам скорые давали свои машины, они собирали с дорог трупы. Люди выносили трупы к дорогам, оставляли их на лавочках, а скорые их забирали. Но в моргах больше места нет.
Людей на кладбища не вывозили, потому что мы в кольце, наше Старокрымское кладбище, где хоронят всех мариупольцев, сейчас закрыто, там сейчас оккупанты.
Мариупольцев эта ситуация на самом деле сплотила. Мы очень горды, что мы украинцы и это очень поддерживает.
И это касается всех, кроме отдельных личностей, которые сбежали или стали мародерами, но таких я и за людей не считаю. А украинцы помогают друг друга и мы выживаем благодаря друг другу.
Сейчас нам пришлось уехать из города не потому, что мы хотели его покинуть, а потому что у нас вторую неделю нет света, нет воды, нет еды, нет ничего. Это катастрофа.
Никакого коридора для жителей не было. Мы сами собрались и без всякого сопровождения поехали. Мы решили держаться вместе, потому что так безопаснее. Один блокпост был открыт и через него мы выехали кто на Бердянск, кто на Запорожье.
Мне уже кажется, там ад и ужас, но люди выехали не от страха за свою жизнь. Уже никто ничего не боится. За себя так точно. За родных, за детей, с семьями – первые поуезжали. Но больше ты там уже не можешь никому помочь: без еды, без воды от тебя нет никакой помощи даже переселенцам. Потому что у тебя у самого ничего нет.
Я до последнего не планировала выезжать, но после 10 марта, когда уже поняли, что помощи ждать неоткуда и надо надеяться только на свои силы, на ВСУ, решили выезжать из города.
Сначала еще кто-то боялся, но после четырех ночей постоянных воздушных атак российских обстрелов люди просто сели в машины и поехали. Это был не “зеленый коридор”, а самоорганизация, старались ехать друг за другом, не теряться, объезжать мины…»
«…У меня остались друзья в Мариуполе, у меня нет никакой связи с ними, я из-за этого переживаю. Не могу им дозвониться со 2 марта. Я хотела их забрать с собой, но их дома больше нет.
Я спрашивала в разных местах, вроде бы они куда-то переехали, но я не знаю, куда. У многих семьи остались там, и люди не знают, что делать. Возвращаться в Мариуполь? Если будет такая возможность, я это сделаю, мне надо найти моих близких и друзей.
Выезжая, мне ничего не удалось взять с собой. Как оделась и ушла, так это все, что у меня есть на данный момент. Из материального. 2 марта в соседний дом попал снаряд и осколками у меня побило окна и стены.
Я уехала к друзьям и оставалась у них два дня. Потом решила вернуться и заклеить окна, но тут выяснилось, что за это время в мой дом попал “Град”.
Вещей у меня нет и очень много мариупольцев собирались так же, как и я. В чем были, в том и уехали, только бы выжить.
Я видела людей с чемоданами. Может, у них было больше времени или они выезжали из более спокойных районов. Я сомневаюсь, что люди думают сейчас о чем-то материальном.
Все вещи, которые у нас были, мы просто раздавали переселенцам. Как-то мы не думали, что мы тоже окажемся в такой ситуации.
Мы думали, что у нас все хорошо и все вещи и продукты мы раздавали, потому что надо помогать. Я знаю, что люди делятся последним, потому что бывало такое, когда мой дом был разрушен, и я искала бомбоубежище, меня во всех подвалах принимали и даже кормили. То есть не было такого, что тебя прогоняют. Ты гражданин и ты свой. Это очень воодушевляет.
Об обстановке в Мариуполе могу сказать, что это ад. Я думала, что в 2014 году на Восточном было тяжело, было ужасно и хуже быть не может. Нет, может.
4 марта я думала, что хуже некуда опять. И с каждым днем я убеждалась, что хуже есть куда.
Ни одного целого дома не осталось в Мариуполе. Я выехала позавчера и с тех пор ситуация стала еще хуже. Ни одного целого дома, ни одной дороги, ни одного целого стекла. Инфраструктуры в Мариуполе больше нет, но Мариуполь есть, и он украинский. И он будет украинским. Даже если временно смогут оккупировать мой дом, мою страну, мы все равно будем Украиной»
